«В течение недели я стал отцом и вдовцом»

Судьбоносный день

19 марта 2012 года врач склонился над Карин и произнес: «Я общался с гематологами. Похоже, у вас острый лейкоз». Этот день стал переломным в моей жизни, разделив ее на «до» и «после».

Беспокойство и надежда

Мы прибыли в родильное отделение всего несколько часов назад. С Карин мы прожили 10 лет, и когда у нее появились симптомы простуды, мы начали беспокоиться. Трудности с дыханием могли быть связаны с пневмонией, что представляло опасность для ребенка. Карин было 35 лет, это была ее первая беременность, и до родов было совсем немного времени.

Мы волновались за ребенка, но гинеколог заверил нас, что с ним все в порядке. Меня беспокоила Карин. Я старался поддерживать ее, но все, что мне оставалось — это утешать ее и говорить: «Все будет хорошо, дорогая», хотя сам не верил в это. Карин боролась за каждый вдох. Под утро она попыталась снять кислородную маску, и тогда я услышал: «Ливия». И тогда я понял.

Новая реальность

Врачи предписали снотворное Карин. На следующий день ее перевезли в другую больницу для кесарева сечения и начала химиотерапии. Я вернулся домой, чтобы отдохнуть и взять зубную щетку для Карин. «Спокойной ночи, любимая. Скоро увидимся», — прощаясь, сказал я. И услышал в ответ шепот: «Спокойной ночи, любимый».

Карин давно мечтала о ребенке, но я не был готов. Я согласился стать отцом только спустя несколько лет. После нескольких неудач и выкидыша, она забеременела. В ее последний день рождения, подарив ей цветы и шампанское, я услышал радостную новость о беременности.

Новая жизнь

Наша дочь Ливия родилась в день весеннего равноденствия и была помещена в отделение для недоношенных младенцев. Там царила атмосфера спокойствия, мир и гармония, а Карин лежала в реанимации.

Я стал посредником, поддерживая связь между мамой и дочкой. Носил оранжевые одеяльца, чтобы они чувствовали тепло и запах друг друга. Рассказывал Карин о дочке, ставил фотографию Ливии рядом с кроватью, чтобы она могла видеть дочь. Я не позволял себе даже подумать, что она уже ничего не увидит и не услышит.

Принятие и новая радость

Через год после смерти Карин я осознал, что буду помнить ее всю жизнь, но не смогу обнять воспоминания, как живое тело. Я принял, что Карин больше нет, и начал видеть свою дочь.

С трех лет Ливия начала спрашивать о маме, и я отвечал, что она умерла. Мы танцуем и поем вместе, смеемся гораздо чаще, чем плачем. Я понял, что все, что связано с дочкой, — противоположность смерти. Чувство вины уступило место радости и надежде.

Так прошли годы, и мы с Ливией смеемся, познаем мир и радуемся жизни. Воспоминания о Карин останутся с нами навсегда, напоминая о том, что важно ценить каждый момент и быть благодарными за то, что у нас есть.