«Меня как будто изнасиловали»: что такое акушерское насилие и почему оно происходит. Часть 1. Беременность
ФотоShutterstock/Fotodom.ru
«Я говорила, что мне больно, а врач отвечала: ''Терпи, тебе еще рожать''»
Мария, 27 лет
Я забеременела в 26 лет. Моя старшая сестра тоже рожала в этом возрасте, но в маленьком городе, и рассказывала, как врачи называли ее «старородящей». Они причитали, что в ее годы лучше вообще не рожать, а то мало ли какой ребенок родится, что уже должен быть хотя бы один, люди за вторым идут. Я опасалась, что столкнусь с таким же отношением, но в большинстве случаев никто не комментировал мой возраст — может, потому что я достаточно молодо выгляжу.
Впервые я увидела несовершенства сразу же, как пришла вставать на учет по беременности в женскую консультацию (ЖК). До этого я ходила в другое медучреждение, где мне все нравилось, но туда стало неудобно ездить. По закону женщина имеет право прикрепиться к абсолютно любой ЖК, без постоянной или временной регистрации в этом районе. Однако в регистратуре сотрудницы нахамили, отказали в оформлении документов и послали прикрепляться по месту прописки. В итоге я смогла встать на учет в эту ЖК только через онлайн-заявку.
Я не знала, кто мой участковый акушер-гинеколог, поэтому выбрала первого попавшегося, работавшего в удобное время. Когда через две недели я пришла на первый прием, медрегистраторы отругали за то, что я записалась неправильно, но, так и быть, они сделают одолжение и пропустят меня. Врач — женщина примерно на шестом месяце беременности — с порога начала возмущаться, что вообще не обязана меня принимать. Во время осмотра она вела себя очень жестко.
Чуть ли не толкнула на кушетку, взяла мазок не ватной палочкой, а пальцами через перчатку, выкручивала соски при проверке груди. Я говорила, что мне больно, но в ответ только слышала: «Терпи, тебе еще рожать». При этом акушер-гинеколог сама была беременна и понимала, что такие манипуляции могут навредить, тем более на маленьком сроке, когда часто бывают выкидыши. Я чувствовала себя так, будто меня изнасиловали.
Потом я поговорила с мужем и сестрой и решила, что не намерена терпеть такое обращение. Я написала жалобы на этого врача в Минздрав и Росздравнадзор, через некоторое время позвонил какой-то мужчина, чтобы выяснить все обстоятельства произошедшего. Я все пересказала, но ответ так и не поступил.
Дальше я ходила уже к участковому врачу раз в месяц, все было нормально. А на седьмом месяце беременности я попала на сохранение со схватками и раскрытием в ближайший роддом. Охранник не пустил мужа дальше входа, а медперсонал заставил меня раздеться прямо в коридоре, где не было ни ширм, ничего. Они сложили все вещи в мусорный мешок и убрали в ячейку, оставили только телефон и паспорт. Я стояла голая в коридоре, пока женщины в регистратуре занимались оформлением документов, и пыталась выяснить, что вообще со мной будут делать. В это время туда зашел мужчина передать посылку для жены.
Затем я попала на осмотр и только после этого получила больничный халат и поднялась в предродовое отделение. Там врачи сразу надели на меня кардиотокограф (КТГ) — прибор, фиксирующий частоту сердцебиения плода и сокращений матки. И хотя аппарат показал, что начинаются роды, около часа я просто мучалась со схватками, а сотрудники больницы не обращали на это внимания. Наконец пришел дежурный врач. Он сказал: «Ну что, ты готова?», и резко засунул пальцы мне во влагалище, чтобы проверить раскрытие. Я испытывала боль, а он кричал: «Как ты вообще собралась рожать? Это же всего лишь пальцы, а ты представляешь, что будет, когда пойдет голова?»
«Зачем ты вообще пошла рожать в таком возрасте?»
Врач заключил, что схватки ложные, а раскрытия нет. Я просила поставить укол или капельницу, но он отказался и выписал только но-шпу. После этого я оказалась уже в палате, где просто вырубилась от усталости, несмотря на то что схватки еще продолжались.
В 6 утра я проснулась. Началось кровотечение после того грубого осмотра, но сокращения матки почти остановились. Я подумала, что, видимо, врач был прав. Зашла медсестра, предупредила о предстоящем приеме. Только тогда я и узнала, что буду лежать в больнице неделю, потому что они обязаны столько продержать всех, кто поступил на скорой.
В 8 утра я пошла на осмотр. Врач заметила раскрытие и, проанализировав данные КТГ и ультразвукового исследования (УЗИ), пришла к выводу, что схватки все-таки были настоящими. Хотя она и правильно истолковала все анализы, общалась все равно агрессивно: «Ты прямо сейчас родишь, какая тебе выписка!» Я расплакалась, и тогда врач сменила гнев на милость — стала успокаивать. В результате она прописала капельницу магнезии, которую ставили абсолютно всем, таблетки но-шпы и уколы.
В тот же день я встретила перинатального психолога роддома — очень приятную и милую женщину. Она поймала меня в коридоре и отвела в кабинет, так как узнала, что я плакала на приеме. Специалист разъяснила все действия, назначения и рекомендации врачей, то есть сделала то, что они должны были сделать раньше. Она убеждала еще полежать в больнице, чтобы снять спазмы, просила сохранять спокойствие, так как стресс только провоцируют преждевременные роды.
Видимо, таким образом роддом пытался решить конфликт, чтобы потом не поступила жалоба, которую я все же написала — правда, опять никто не ответил и даже не перезвонил.
Все время, что я лежала на сохранении, регулярно сталкивалась с хамством со стороны санитаров, которые ставили капельницы. У меня тату-рукав (татуировка, покрывающая руку от плеча до кисти), и почти все медработники утверждали, что там невозможно найти вену, поэтому не будут даже пытаться. Из-за того, что они игнорировали вторую руку, на первой порвалась вена и остались огромные синяки.
При этом оказалось, что это все-таки возможно, просто чуть дольше и сложнее. Так, одна санитарка объявила, что она профессионал, и решила поставить капельницу в другую руку: несколько раз уколола не туда, но все-таки справилась. В целом же медперсонал предвзято относился ко мне и постоянно отпускал неуместные комментарии: «Зачем тебе это надо было?», «Что ты с собой сделала?», «Ты еще пожалеешь, тебе еще рожать, а если какие-то осложнения?»
Терапевт, которая должна была каждый день делать утренние обходы, иногда просто не приходила. За неделю я видела ее раза три: однажды она пообещала принести анализы за первый день, которые уже хотела отдать сильно раньше, но потом опять пропала. К слову, увидела я их только за день до выписки.
В карте же врачи написали, что лечили препаратами, которые я в глаза не видела. Например, они якобы давали железо, но на самом деле я должна была купить эти таблетки самостоятельно. Только в больнице аптеки не было, за территорию не пускали, а муж не мог попасть в приемные часы из-за работы.
ФотоShutterstock/Fotodom.ru
«Многие конфликты в отношениях „врач-пациент“, как правило, обусловлены недостаточным общением»
Анастасия Чурганова, врач акушер-гинеколог клиники «Семейная»
«Старородящие»
Один из выдающихся советских акушеров-гинекологов Иосиф Жордания называл «пожилыми» первородящими женщин старше 28 лет. Позднее, в 1958 году, на Всемирном конгрессе Международной федерации акушеров и гинекологов в Монреале решили отнести к категории «старых» первородящих пациенток старше 35 лет.
В современном акушерстве термины «старые» и «пожилые» в отношении беременных не используют, однако акцент на возрасте пациентки все-таки делают — течение беременности у женщин моложе 18 лет и старше 35 лет в 5-6 раз чаще сопровождается угрозой самопроизвольного выкидыша и преждевременных родов.
В истории же Марии речь идет о девушке 26-27 лет. В настоящее время ее возраст считается оптимальным для реализации репродуктивной функции.
Осмотр беременных
Первично специалист собирает анамнез для оценки медицинской истории, затем измеряет росто-весовые показатели, артериальное давление и проверяет состояние молочных желез, чтобы исключить наличие образований и выделений. Однако пальпация груди может оказаться чувствительной для беременных женщин.
Затем акушер-гинеколог переходит от наружного осмотра к внутреннему. Для этого он вводит гинекологическое зеркало и проверяет состояние шейки матки. После визуальной оценки медработник специальным шпателем забирает отделяемое из нижних отделов урогенитального тракта — цервикального канала, заднего свода влагалища и уретры. Только после этого он выполняет бимануальное исследование, в частности, измеряет размеры и оценивает консистенцию матки.
Введение гинекологических зеркал и бимануальное исследование также могут быть неприятными, что связано с индивидуальными особенностями пациенток.
Что касается правил забора мазков, то, конечно, взятие материала пальцами через перчатку недопустимо. Однако указанные манипуляции не могут спровоцировать самопроизвольный выкид