Конфликт интересов: родители vs бабушки и дедушки

Отношения между поколениями: как найти баланс

История Ольги

Отношения с мамой начали портиться сразу же, как я привезла сына из роддома, — рассказывает 38-летняя Ольга. — Мама приехала посмотреть на внука и со слезами умиления сказала: «Всегда думала: вот родится сын, Мишенька будет. Отличное имя!» Она пришла в ужас, когда узнала, что мы уже придумали, как назвать ребенка: «Дима — это плохо, много болеть будет. У меня все знакомые Димы хлюпики».

Потом стала давать советы, как качать малыша, как кормить: «Только по часам, слышишь? Иначе на шею сядет». Вечер закончился тем, что она выхватила у меня малыша и начала его перепеленывать: «Иди ко мне, сыночек. Ничего-то эти молодые не умеют!»

И от этого «сыночка» мне стало дурно — мама всегда мечтала о сыне, и получается, мы его ей родили? Нет уж. Сын мой, а она — бабушка!

Когда мама заговорила о том, что хочет продать свою квартиру и поселиться у нас, чтобы следить, правильно ли воспитывают ее «сыночка», пришлось дать ей понять, что это — моя семья, и вмешательства в наши дела я не потерплю. Я понимала, что это звучит жестко, и переживала, но другого выхода у меня не было. С тех пор мы созваниваемся, изредка встречаемся, но близких отношений между нами нет. Сейчас Диме 12 лет, и бабушку он видит три раза в году — по праздникам.

Стоит ли жить всем вместе?

Сегодня многим из нас трудно представить, как в одном доме могут жить три поколения — и не просто жить, а дружить, поддерживать друг друга, каждый день собираться за обеденным столом.

«Мы разучились жить в большой семье, — соглашается гештальт-терапевт Татьяна Фадеева. — Еще недавно бабушки и дедушки были необходимы своим детям — у тех, как правило, не было квартиры, им не с кем было оставить ребенка. И всем приходилось подстраиваться под житейские обстоятельства, сглаживать острые углы, искать компромиссы. Нынешнее старшее поколение уже не „спасатели“, не умудренные опытом и сединами „вожаки стаи“, — современные папы и мамы считают, что все знают лучше. И отчуждение между „старшими“ и „младшими“ родителями возрастает».

Кажется, что самодостаточный мир семьи, состоящей только из детей и родителей, — это новая ценность современной действительности. Может, так и правда лучше для всех?

«Я с ужасом вспоминаю свое детство, — признается 32-летняя Светлана. — Мы жили с бабушкой, та была с моей мамой, ее невесткой, на ножах. Когда я вышла замуж, то решила, что, как бы ни было трудно, никогда не стану жить с родителями под одной крышей. И, мне кажется, у нас счастливая семья — нам с мужем ни с кем не надо конкурировать, а детям не нужно подстраиваться под разные требования родителей и бабушек-дедушек».

Воспитывать или баловать?

Конкурировать со старшим поколением действительно сложно. У его представителей часто больше свободного времени и финансовых возможностей. Пока двадцати- и тридцатилетние крутятся, чтобы зарабатывать, воспитывать детей, завоевывать авторитет, старшие могут просто баловать внуков и наслаждаться общением.

«Когда мальчики возвращаются от бабушки с дедушкой, нам каждый раз заново приходится приучать их к порядку, — жалуется 36-летняя Светлана. — Там они не моют посуду, не убирают игрушки, не учат уроки, а только целыми днями едят сладости, играют в планшет и смотрят телевизор. Сколько я ни просила свекровь быть с ребятами построже, они все равно делают по-своему. И получается, что мы — злые родители, которые слишком многого хотят, а они — добрые и любимые бабушка с дедушкой».

Но вот что на это отвечает та самая бабушка, 58-летняя Татьяна: «Сын и невестка постоянно чего-то требуют от детей. А у нас ребята отдыхают душой, отсыпаются и отъедаются. Неужели это так плохо?»

Одна из причин разногласий между старшим и младшим поколением родителей — разница в представлениях о том, кто и что должен делать, как вести себя по отношению к внукам.

«Бабушки не воспитывают детей, у них другая роль, — замечает семейный психолог Мария Дубинина. — Они могут баловать и любить без оглядки, и ограничивать их в этом — значит лишать этой безусловной любви своих детей, их внуков.

Другое дело, что молодые родители, как наставники, могут оговорить со старшим поколением какие-то принципиальные моменты. Режим дня, питание — можно доброжелательно сказать, что у вас в семье принято вот так и вам хотелось бы, чтобы эти правила не нарушались, даже когда ребенок не с вами».

Как установить границы?

Когда дети вырастают, а потом заводят собственные семьи, личные границы в семье изменяются. Определять и разделять сферы ответственности и информирования (например, что мы обсуждаем с родителями, а что только друг с другом) — задача непростая даже для тех, у кого есть такой навык. Еще сложнее тем, кто не привык к этому: ведь им приходится устанавливать границы с теми самыми родителями, которые этих границ не признавали.

30-летняя Елена признается, что ей не удается это сделать: «Иногда мне кажется, что я ненавижу свою мать. Я не могу отказаться от ее помощи: мы с мужем уходим на работу, а она остается с нашим двухлетним сыном. На няню денег нет, в садик Вадика отдавать пока еще рано.

Бабушка с удовольствием общается с внуком. Но при этом пытается контролировать жизнь нашей семьи!

Не раз я заставала ее роющейся в документах — она проверяла, своевременно ли мы платим за квартиру. Мать без конца перекладывает вещи в наших шкафах и однажды за семейным ужином сделала замечание, что мы недостаточно хорошо прячем презервативы.

Она решает, куда нам идти, а куда нет. Ни разу она не отпустила нас на встречу с друзьями или в театр, потому что «хорошие родители после работы должны вприпрыжку бежать домой, к ребенку, а не на гулянки». Любые наши попытки поговорить заканчиваются взаимными упреками и скандалом».

Что можно сделать в этой ситуации? Для начала, несмотря на свои возможные обиды, отнестись к родителям с уважением и признать их заслуги: ведь они нам действительно помогают, хотя не всегда столько, сколько нам хотелось бы.

«Жаловаться на родителей — значит признавать собственную незрелость, — утверждает Татьяна Фадеева. — Вместо того чтобы спорить и требовать, попробуйте поблагодарить! А потом попросить о том, что для вас действительно важно».

И помнить, что просьба тем и отличается от приказа, что признает за другим право отказаться или выдвинуть встречные требования.

Внуки как лекарство от старости и одиночества

Внуки могут стать для бабушек-дедушек светом в окошке, как в случае 62-летней Анны: «Два года назад умер муж, и я бы не пережила этого, если бы не внучка Санечка. Я просто заболеваю, когда ее не привозят на выходные, ведь я только и живу, когда играю и гуляю с внучкой!»

Пережив потерю, бабушки или дедушки часто пытаются обрести новый смысл в том, чтобы растить детей. Малыши помогают им забыть горе, вытеснить тревогу по поводу краткости жизни, заглушить боль одиночества. И когда какие-то ожидания старшего поколения не оправдываются (им не дают видеться с внуками или молодые родители неправильно, с точки зрения старших, воспитывают детей), накатывают все печали разом.

«Но в словах бабушки можно усмотреть эмоциональный шантаж: хотите, чтобы я жила, — отдайте то, что мне не принадлежит, — замечает Мария Дубинина. — Тогда внуки становятся лекарством от болезни. У родителей сложная ситуация: им предстоит найти такой способ поведения, чтобы не отталкивать пожилого человека и в то же время не потакать его капризам».

В первую очередь родители должны заботиться о детях, ставить на первое место их интересы.

«Я научилась спрашивать себя, почему не хочу отпускать дочь к своей матери, — рассказывает 29-летняя Софья. — Потому что она должна сделать уроки, о которых в доме бабушки, скорей всего, забудет, или потому, что мама отказалась сидеть с ней в прошлый раз, когда мне хотелось пойти в театр, и я все еще злюсь из-за этого и хочу сделать ей наперекор».

Анализ своих мотивов может помочь принять верное решение. Также можно расспросить старших, что с ними происходит, в чем они нуждаются, какие еще есть способы помочь им, и пытаться искать решения совместно.

Заглянуть в прошлое… и в будущее

Осложнять отношения может наша ревность к собственным детям. «Мне кажется, отец пытается делать для моего сына все то, чего не делал для меня, — жалуется 39-летний Григорий. — Он читает ему, гуляет, водит в цирк, освоил компьютер, чтоб играть с ним, а я перестал для него существовать. Он даже не критикует меня, как ран