Анна Михалкова: «Иногда развод — единственное правильное решение»

Десять утра

Анна Михалкова сидит напротив, пьет латте, и мне кажется, что это не интервью — мы просто болтаем, как подруги. На лице ни грамма косметики, в движениях, взгляде, голосе — ни нотки напряжения. Она сообщает миру: все хорошо… Просто побыть рядом — уже терапия.

У Анны один за другим выходят успешные проекты, и каждый — новая ступенька, все выше и выше: «Обычная женщина», «Шторм», «Давай разведемся!»... Все хотят ее снимать.

«Это какой-то странный кредит доверия. Видимо, мой психотип позволяет людям ассоциировать себя со мной»,

— предполагает она. А может, дело в том, что Анна транслирует любовь. И сама признается: «Мне необходимо, чтобы меня любили. В работе это моя питательная среда. Меня это вдохновляет». И ее любят.

На «Кинотавре» на премьере фильма «Давай разведемся!» ее представляли: «Аня-я-всех-спасу». Это не удивительно. «Я находка для любого человека, который начинает умирать, страдать. Возможно, все дело в комплексе старшей сестры», — объясняет Анна. А мне кажется, не только.

SoulBalance

Многие из нас пытаются «перезапустить» свою жизнь. Решают все изменить с завтрашнего дня, с понедельника, с Нового года. У вас так бывает?

Анна Михалкова: Иногда перезапустить жизнь просто необходимо. Но я не человек страстей. Ничего не делаю резко и с ходу. Понимаю ответственность. Потому что ты автоматически перезапускаешь не только свою жизнь, но и жизнь всех твоих спутников и летающих вокруг тебя космических станций…

Я очень долго принимаю решение, формулирую его, живу с ним. И только когда понимаю, что мне комфортно и я эмоционально приняла необходимость расстаться с кем-то или, наоборот, начать общаться, — я это делаю…

С каждым годом у вас выходит все больше и больше фильмов. Вам нравится быть настолько востребованной?

Да я уже волнуюсь, что скоро всех будет тошнить от того, что меня много на экране. А не хотелось бы… (Смеется.) Правда, в индустрии кино все спонтанно. Сегодня предлагают все подряд, а завтра могут забыть. Но я всегда относилась к этому спокойно.

Роли — не единственное, чем я живу.

Я вообще не считаю себя актрисой. Для меня это просто одна из форм существования, где я получаю удовольствие. С какого-то момента это стало способом изучения себя.

А совсем недавно я осознала, что все моменты взросления и понимания жизни у меня приходят не с моим опытом, а с тем, что я переживаю со своими персонажами… Все комедии, в которых я работаю, — терапия для меня. При том, что существовать в комедии намного сложнее, чем в драме…

Чек-лист: 5 шагов, которые стоит сделать перед разводом

Не могу поверить, что сниматься в фильме «Про любовь. Только для взрослых» вам было тяжелее, чем в трагическом «Шторме»!

«Шторм» — это вообще отдельная история. Если бы мне предложили роль раньше, я бы не согласилась. А сейчас поняла: моего актерского инструментария хватит, чтобы рассказать историю человека, переживающего распад личности. И этот опыт экстремальных экранных переживаний я положила в свою жизненную копилку.

Для меня работа — отдых от семьи, и семья — отдых от эмоционального нагрева на съемках. Некоторые артисты с большим трудом выходят из роли, и вся семья живет и страдает, пока идут съемки…

Это не про меня. Мои сыновья, по-моему, не смотрели ничего из того, в чем я снималась… Может быть, за редким исключением… У нас все разделено. Есть жизнь семейная и жизнь моя творческая, и они друг с другом не пересекаются.

И никому дела нет до того, устала я, не устала, были у меня съемки или нет. Но меня это устраивает. Это только моя территория. Я получаю удовольствие от такого положения вещей.

Для меня работа — отдых от семьи, и семья — отдых от эмоционального нагрева на съемках… Естественно, в семье гордятся призами. Они на шкафу стоят. Младшая дочь Лида считает, что это ее награды.

Третий ребенок после большого перерыва, он почти как первый?

Нет, он как внук. (Улыбается.) За ним так немножко со стороны наблюдаешь… Я с дочкой гораздо более спокойная, чем с сыновьями. Уже понимаю, что многое в ребенке изменить невозможно. Вот у моих старших разница год и один день, один знак зодиака, книжки одни и те же я им читала, а они вообще как будто от разных родителей.

Все запрограммировано заранее, и ты хоть головой об стену бейся, серьезных изменений не получится. Ты можешь привить какие-то вещи, научить, как себя вести, а все остальное заложено. Например, у среднего сына — Сергея — вообще нет причинно-следственных связей.

И при этом у него адаптация к жизни намного лучше, чем у старшего, Андрея, у которого логика идет впереди. А главное, это вообще никак не сказывается на том, счастливы они или нет. На это влияет очень много вещей, даже метаболизм и химический состав крови.

Многое, конечно, формируется средой. Если родители счастливы, то дети воспринимают это как некий естественный фон жизни. Нотации не работают. Воспитание — это то, о чем и как вы разговариваете по телефону с другими людьми.

Про Михалковых есть байка. Мол, детей они не воспитывают и до какого-то возраста вообще не обращают на них внимания…

Очень близко к истине. У нас никто не носился как сумасшедший с организацией счастливого детства. Не волновался: не скучно ли ребенку, не повредил ли он психику, когда его наказали и дали под зад. И меня за что-то шлепали…

Но так обстояли дела и в других семьях. Нет правильной модели воспитания, все меняется с изменением мира. Сейчас пришло первое непоротое поколение — центениалы, — у которого нет конфликта с родителями. Они с нами дружат.

С одной стороны, это здорово. А с другой — показатель инфантильности старшего поколения… Современные дети очень изменились. У них есть все, о чем мог раньше мечтать член политбюро. Нужно родиться в абсолютно маргинальной среде, чтобы у тебя было желание рваться вперед. Это редкость.

У современных детей нет амбиций, но есть запрос на счастье… И еще я замечаю, новое поколение асексуально. У них притуплен этот инстинкт. Меня это пугает. Нет такого, как было раньше, когда ты входишь в комнату и видишь: мальчик и девочка, и они дышать не могут от разряда между ними. Зато нынешние дети гораздо менее агрессивны, чем мы в их адском возрасте.

Ваши сыновья уже студенты. Вы ощущаете, что они стали взрослыми самостоятельными людьми, которые строят свою судьбу?

Я их изначально воспринимала взрослыми и всегда говорила: «Решай сам». Например: «Ты, конечно, можешь не пойти на это занятие, но помни, у тебя экзамен». Старший сын всегда выбирал то, что правильно с точки зрения здравого смысла.

А средний — обратное, и, видя мое разочарование, говорил: «Ну, ты же сама сказала, что я могу выбрать. Вот я и не пошел на занятия!» Я думала, что средний сын более уязвимый и долго будет нуждаться в моей поддержке.

Но сейчас он учится на режиссуре во ВГИКе, и его студенческая жизнь настолько интересна, что в ней почти нет места для меня… Никогда не знаешь, кому из сыновей и в какой момент потребуется поддержка. Впереди много разочарований.

А свойство их поколения — переживать, что они могут выбрать не тот путь. Для них это становится подтверждением неуспешности, им кажется, что вся жизнь пошла под откос раз и навсегда. Но они должны знать: какое бы решение они ни приняли, я всегда буду на их стороне.

У них рядом прекрасный пример того, что можно сделать неправильный выбор, а потом все изменить. Вы же не сразу поступили на актерский, сначала изучали искусствоведение. Вы даже после ВГИКа искали себя, получали юридическое образование…

Ни в одной семье личные примеры не работают. Расскажу вам историю. Как-то к Сереже на улице подошел человек по имени Сулейман и стал предсказывать ему будущее. Рассказал все про всех: когда Сережа женится, где Андрей будет работать, что-то про их папу.

В конце сын спросил: «А мама?» Сулейман задумался и говорит: «А вашей маме и так хорошо». Сулейман не ошибся! Потому что я даже в самой сложной ситуации говорю: «Ничего, сейчас так. Потом будет по-другому».

У нас в подкорке сидит, что надо сравнивать с теми, у кого хуже, а не лучше. С одной стороны, это круто, потому что ты можешь противостоять огромному количеству сложностей.

С другой стороны — и это сказал мне Андрей: «Из-за того, что тебе «и так хорошо», мы не стремимся сделать это «хорошо» лучше, не стремимся к большему». И это тоже правда. У всего есть две стороны.

Мой коктейль жизни состоит из очень разного. Юмор — важная составляющая. Это невероятно действенная терапия!