«Не бывает жизни без тяжести и грязи»

Энн Ламотт — современная писательница

Энн Ламотт — наша современница, американская писательница, внучка христианских миссионеров. У нее нет университетского диплома, зато есть большой жизненный опыт и чувство юмора. Она пишет о прощении, о предательстве, о семье. О том, как она пережила смерть своей собаки, и о том, как искала спутника жизни на сайте знакомств. И снова — о прощении.

Жизненные уроки от Энн Ламотт

О себе она говорит так: «Я — Энни: прекрасная, разрушенная, трогательная, мрачная, любящая — и в какой-то мере сумасшедшая». Ей 67 лет. Она научилась преодолевать отчаяние, не теряя реализма. Возможно, ее наблюдения помогут кому-то из нас.

Прощение начинается с прощения самого себя

«Добро пожаловать». В возрасте шестидесяти лет я наконец осознала, что меня в детстве не научили говорить «добро пожаловать», — и начала задумываться о том, как отсутствие этой привычки укрепило мое чувство отчужденности.

Расстаться с несбывшимися надеждами

Не бывает жизни без тяжести и грязи. Большинство старается, как может, — и кое-что получается; и мы хотим освободиться от того, что не получается и никогда не получится. Все, что мы теряем, — это всего лишь вещь, в которую не нужно вцепляться мертвой хваткой. Было и сплыло. Мы можем ее оплакать, но не обязаны ложиться с ней в могилу.

Справиться с унынием

Когда кажется, что все потеряно, пригодятся пара-тройка друзей, красивый вид и редкие отчаянные моменты благодати. Ничего другого более действенного я не знаю.

Два дара скорби

Нередко можно избежать боли, пытаясь «лечить» других; слегка помогает шопинг, как и романтическая одержимость. Непревзойденный вариант — мученичество. Многим полезен избыток физической нагрузки, но это не для меня. Хотя я выяснила, что стопка журналов может притупить чувства и даже помочь изменить настроение.

На что похоже «не простить»

Не простить — все равно что самому выпить крысиного яда, а потом ждать, пока крыса сдохнет… Отсутствие прощения подобно проказе: если не лечить, оно может отобрать внутреннее равновесие, душу — и ощущение собственного «Я».

Благие намерения

Есть одна малюсенькая проблемка с благими намерениями: всегда возникают незваные голоса, которые жалуются, сплетничают, достают и не дают покоя. Всегда. Зернышко — мотив — может быть чудесным: сплошь сострадание и бескорыстие, желание услужить, пригодиться; но есть и остальной хлам, который идет «в нагрузку». Из-за всего этого требуется намного больше энергии и окольных путей, чтобы попасть куда бы то ни было.

Поиски утешения

Когда пребываешь во тьме, приходится пытаться вспомнить, что мы живем в танце: тьма, свет, тьма, свет, сумерки… Или когда ты на солнце, но собираются тучи, сразу думаешь: о боже, ну вот, теперь будет холодно и мокро, и пошло оно все к черту.

Чтобы пища была вкусной

Ничто не может быть вкусным, если ешь, затаив дыхание. Чтобы пища была вкусной, нужно присутствовать в моменте, смаковать ее, а присутствие заключается во внимании и в потоке дыхания. Оно начинается во рту, любимом органе утешения родителей, затем связывает голову с телом через глотку, продолжаясь в легких и животе, — прекрасная связующая струна воздуха.

Обрести себя

Боль и неудачи растили меня, помогали восстановиться — и, наконец, обрести себя истинную. Мне пришлось уяснить, что жизнь не будет сытной, если я попытаюсь с хрустом втиснуться в чужое представление о себе, а именно — в представление кого-то достаточно искушенного, чтобы предпочитать темный шоколад. Я люблю молочный шоколад — так что подайте на меня в суд.

Пустоту можно заполнить только любовью

Все, чего я хотела с тех пор, как прибыла сюда, на землю, было теми же самыми вещами, в которых я нуждалась во младенчестве: в переходе от холода к теплу, от одиночества к объятиям, от сосуда к подателю, от пустоты к наполненности. Можно изменить мир с помощью горячей ванны, если погружаться в нее с позиции понимания, что ты стoишь всяческой заботы, даже когда грязна и перепугана.

Прощение

Прощение не обязательно означает, что ты хочешь обедать вместе с прощенным. Просто пытаешься расстегнуть тугую застежку-липучку. Льюис Смидис выразил это как никто другой: «Простить — значит отпустить на свободу узника — и обнаружить, что этим узником был ты сам».

Источник: из книга Энн Ламотт «Маленькие победы» (Эксмо, 2016).