Крушение стереотипов

КПП «Дитятки», 10 мкР/час

Добро пожаловать, — милиционер на КПП «Дитятки», единственном законном въезде в зону, забирает заранее утвержденную для нас с фотографом программу поездки. В ней указаны пункты, в которых мы можем побывать. Корректировать их на месте не выйдет — режимный объект.

Спецодежда и маски

А нам спецодежда и маски не полагаются? — интересуюсь у гида Антона. Он будет с нами всю поездку — без сопровождающего в зоне находиться нельзя.

Не бойтесь, светиться в темноте не будете. «Грязно» здесь было до 1996 года. Сегодня радиация не превышает допустимую норму — 30 мкР/час. За один день я набираю не больше 300 мкР — это ничтожно мало. Для сравнения, во время флюорографии человек получает дозу облучения 11 000 мкР.

Есть места, где дозиметр показывает больше 1000 мкР/час, например, возле станции или в Припяти, но мы стараемся не задерживаться там дольше десяти минут. Не ждите и разрушенных домов, выбитых стекол, разбросанных на улицах забытых вещей. Такое в зоне разве что в Припяти, где никто не живет. А в Чернобыле постоянно находятся как минимум 3000 человек — работники предприятий зоны. Так что город — обычный районный центр: чистый и ухоженный.

Мнимое здоровье

Больница, 12 мкР/час

На улицах города безлюдно, нет рекламы и пестрых вывесок. В городе расположена Администрация зоны отчуждения (АЗО), Институт проблем безопасности АЭС, Чернобыльводоэксплуатация, Техноцентр, Экоцентр, больница, отделение милиции, три магазина, библиотека и даже спортивный зал.

Сотрудникам предприятий предоставляют комнаты в отремонтированных пятиэтажках-общежитиях. Работают вахтовым методом: 15 дней находятся в зоне, 15 — в своих домах на «большой земле» — так местные называют все населенные пункты за пределами зоны. Задерживаться на территории больше этого срока запрещено из соображений безопасности — от радиации надо «отдыхать».

Радиация пугает

Радиация пугает первые несколько дней. Помню, 12 лет назад, когда приехал в зону из Чернигова, не мог есть — казалось, все зараженное. Но потом посмотрел на коллег, которые здесь годами работают, — все вроде чувствуют себя хорошо, нет угрозы. К тому же за нашим здоровьем следят, — 57-летний Сергей забирает медицинскую карту в регистратуре местной больницы.

На большой земле к себе как относишься: болит — пройдет, некогда по врачам бегать. А тут хотя бы раз в год обследуешься.

Философия зоны

Автостанция, 15 мкР/час

В 17:40 уходит последний автобус в Киев. Те, у кого закончилась 15-дневная вахта, пьют кофе на лавочке в ожидании отправления на большую землю.

— Зона жить будет всегда. Посмотри, сколько вас, молодых приехало, — в высоком стройном брюнете узнаю 51-летнего Владимира Сокола — лора местной больницы. Он не замечает нас с фотографом, а увлеченно беседует с девушкой лет 25, которая отработала первую вахту и ждет возвращения домой.

— Шесть лет назад в Чернобыле от 20 до 30 лет было 0,5% сотрудников, а сейчас — 13%. Это ты домой хочешь побыстрее уехать, а другие сюда с радостью едут. Здесь же все хорошо.

— А радиация? Страшно же… Я детей хочу...

— А что тебе мешает? Про Марию чернобыльскую слышала? В 1999 году сотрудница станции Лида Савенко родила здоровую девочку Машу. Хотя Лида тут к тому времени жила уже десять лет, у девочки никаких патологий не было!

Радиация может быть опасной, но опасность эта далека, так же как смерть. А жизнь здесь и сейчас. И хорошая жизнь, спокойная.