«Вставь это немедленно»: почему сцены секса в литературе так плохи

Писать о сексе — задача непростая, с этим согласятся многие писатели. Особенно сложно подобрать подходящие слова для описания самого акта сближения, что часто ставит авторов в тупик. Каждый язык имеет свой набор слов и выражений, связанных с сексуальным возбуждением и интимными отношениями, но перевод этих терминов часто вызывает затруднения.

Например, при переводе текстов Генри Миллера на русский язык, мастер постельных сцен, часто теряется изюминка описаний: "Она втолкнула меня обратно и, наклонив голову, на лету поймала мой член своим красным горячим ртом. Желая разогреть ее, я просунул палец в ее влагалище. Затем, водрузив ее на себя, дал волю главному предмету своей гордости. У нее было одно из тех влагалищ, что облегают как перчатка".

Русский язык отличается от других языков бедностью абстрактных терминов, способных передать сексуальное возбуждение или страсть. Литературные традиции прошлого могут скорее запутать, чем помочь. Например, в романе Владимира Набокова "Машенька" описание секса выглядит следующим образом: "Молча, с бьющимся сердцем, он наклонился над ней, забродил руками по ее мягким холодноватым ногам. Но в парке были странные шорохи, кто-то словно все приближался из-за кустов; коленям было твердо и холодно на каменной плите; Машенька лежала слишком покорно, слишком неподвижно".

Современные авторы стали более откровенными, но иногда это приводит к неудачным результатам. Некоторые писатели предпочитают использовать романтические выражения вроде "цветущего лона" или "восторженного клинка", в то время как другие стремятся к максимальной правдоподобности в описании сексуальных сцен.

Наталья Калинникова, писательница, отмечает, что в русском языке сексуальность чаще описывается медицинскими терминами или обсценной лексикой, в то время как в других языках, например, испанском, эротика может быть поэтичной и нежной.

Многие начинающие авторы стремятся создать нечто подобное своей "Лолите", однако часто попадают в крайности, либо подражая классикам, либо эпатируя читателей непристойными сценами. В результате, такие попытки могут привести к штампам или даже к номинации на "Bad Sex in Fiction Award".

Примеры известных писателей, которые получили эту награду, показывают, что даже опытные авторы могут написать сцены секса неудачно. Например, известный итальянский писатель Эрри Де Лука в романе "За день до счастья" описывает сексуальный акт следующим образом: "Она толкнула меня в бедра, приказ, который втолкнул меня внутрь. Я вошел в нее. Не только мой член, но и весь я вошел в нее, в ее внутренности, в ее тьму, с широко открытыми глазами и ничего не видя".

Современные авторы, такие как Мишель Уэльбек, Элизабет Гилберт и Дженет Уинтерсон, часто сталкиваются с критикой за неудачные описания секса в своих произведениях. Некоторые критики отмечают, что многие современные авторы все еще пишут о сексе неудачно, несмотря на открытость дискуссий о сексуальном просвещении.

Психолог Ирина Винник комментирует одно из описаний секса из романа так: "В этом описании отталкивает как бы выворачивание внутреннего наружу. Есть метафора поглощения женщиной мужчины. Такая картина может представляться привлекательной определенному типу мужчин, но в целом будет отталкивать своей физиологичностью и фрагментарностью".

Таким образом, написание о сексе является сложным и деликатным процессом, требующим тонкости и чувства меры. Современные авторы сталкиваются с вызовом описания интимных отношений так, чтобы это было искренним, правдоподобным и не отталкивающим для читателя. Работа над подобными сценами требует не только художественного мастерства, но и понимания психологии и социокультурного контекста.